Вези к ташкентцу
(Перевод А.Ананьева)
– Вот черт побери! Я же опаздываю!
Шойынкулак, невысокий человек объемистым животом и красным, как освежеванная туша, лицом, вскочил с дивана и заметался по комнате. Кое-как собрав и заснув в пузатой портфель исписанные листы бумаги, он рванулся к двери. В это время из соседней комнаты легко выпорхнула, стуча каблучками, его жена Гульжан.
– Эй, эй! Подожди, куда удираешь? – как ястреб, накинулась она на мужа.
– У меня собрание… Отчет правления… — виновато забормотал Шойынкулак.
– Пропади пропадом твой отчет!.. И ты вместе с ним! – закричала Гульжан. – Уходи отсюда! Иди, иди!..
В ее глазах сверкнули злые слезы. Повернувшись на каблучках, она убежала в свою комнату. Шойынкулак робко подошел к за хлопнувшейся двери.
– Но что же мне делать, дорогая? Собрание же… Не сердись.
– Иди! Иди… на свое собрание!.. – нервно кричала жена за дверью.
– Ну зачем же ты так говоришь, Гульжанчик, объясни, чем ты сегодня недовольна?
– Когда мы поедем на базар?! Каждый день говорю тебе об этом!.. ведь нам столько вещей надо купить!..
– Поедем, душа моя, поедем! – обрадованно проговорил Шойынкулак. – Я быстро вернусь! Только отпусти меня на часок, другой…
– Нет! Ни за что! Не отпущу!
– Но ведь на повестке дня – мой доклад!.. Я быстро вернусь, Гульжанчик…
Шойынкулак беспокойно затоптался у двери.
– Когда вернешься? – строго спросила Гульжан.
– Через часик! – встрепенулся Шойынкулак. – Не больше…
– А если не вернешься через час?
– Вернусь, вернусь, милая! Сделаю докладик на скорую руку, и через часик – дома!
– Ладно. Даю тебе сроку ровно час. Да не забалтывайся по своей привычке! Не забудь, что сейчас ровно два часа! В три я буду ждать тебя уже одетая! Если только не приедешь в три часа… смотри!.. Скажи кучеру, чтобы запрягал!
Услышав, как хлопнула наружная дверь, Гульжан удовлетворенно улыбнулась и подошла к зеркалу. Кокетливо склонив голову, она сняла и опять надела мелкие яркокрасные коралловые бусы, поправила глубокий вырез платья на груди, приплела искусственную косу, покрасила брови и губы, напудрилась. Потом немного отступила от зеркала, внимательно, оценивающе оглядела свою фигуру и осталось довольна. Вспомнив, как танцевала на прошлом вечере с Онгменбаевым, она закружилась в вальсе и беззаботно замурлыкала:
– Тара –ра-ра-ра-рам…
***
Клуб. За столом, который стоит посредине маленькой сцены, сидит Шойынкулак. Он ерзает на стуле, то и дело вынимает карманные часы и смотрит на них, от нетерпения стучит каблучками.
– Черт знает! Безобразие!
Шойынкулак вскакивает, беспокойно оглядывает огромный пустой зал, снова садится.
– Безобразие! – бормочет он и хмуро косится на людей, которые проносят мимо него целые охапки папок с бумагами. А зал пустой… Наконец, несколько человек – членов кооператива, заглянули в открытую дверь, нерешительно вошли и, как напуганные птицы, осторожно расселись по скрипучим скамьям. Мало людей, но ждать некогда… Шойынкулак открыл собрание и протарабанил свой доклад, давно заученный, как утренняя молитва:
– Товарищи! Все знают, что такое кооперация.. Это мост в социализм.. Поэтому кооперация играет большую роль… Задачи членов кооперации огромные… У нас еще маловато членов… Пусть не останется ни одного трудящегося вне кооперации! Пусть трудящиеся казахи все покупают в кооперации! Мы сами должны быть примером для всех… Вместе с тем, так сказать, ударим этим по лбу спекулянов-торговцев!
Шойынкулак прилип губами к графину и жадно, как верблюд, который целую неделю пасся в солончаках, потянул воду.
– Товарищи, – сказал он, отдышавшись, – вопросов, конечно, не будет?.. Если и будут, то я все равно не могу больше задерживаться… Спешу…
– А резолюция? – недовольно спросил председатель собрания.
– Спешу… Спешу… Спешу…Ты сам устно огласи основные моменты резолюции и проведи голосованием. Ведь все известно… А после исправим и запишем… Я спешу. Очень тороплюсь.
Шойынкулак, как флагом, взмахнул своим красным пузатым портфелем и стремительно исчез в дверях.
***
– Ты где так долго пропадал? – визгливо закричала Гульжан, как только муж появился в квартире. – Ты говорил, что вернешься к трем часам! Где твое слово? Уже ведь пятый час идет!
– Ух, дорогая моя, я задержался… – Шойынкулак повалился на диван, ладонью смахнув пот с красного лица. – Полный зал народу! Приехали казахи из степи! У меня был отчетный доклад о работе правления за шесть месяцев.. Активно участвовали!.. Вопрос за вопросом!.. Разве отпустят!.. Все хотят знать! Что поделаешь, темный народ… Любит, когда объяснишь, растолкуешь. Выступали из масс… ну и… отчет признали удовлетворительным… Говорили, что правление работало хорошо…
– Не тарабань, я не разрешаю тебе больше задерживаться! – перебила мужа Гульжан. – Раз обещал, надо прийти вовремя! – и она зло ткнула пальцем в его потный лоб.
Шойынкулак вздрогнул.
– Осторожно, дорогая! Чуть глаз не выбила!
***
Пронзительный холод. Грязный кучер покрикивает на пегого мерина. В пролетке сидит Шойынкулак. Замерзшими красными руками он стряхивает иней с бороды и одергивает полы короткой шубейки. Рядом с ним сидит его Гульжан. Она в просторной енотовой шубе. На голове у нее шляпа, похожая на тарелку, на коленях – большая пушистая муфта.
– Ну, куда поедем? – спрашивает она Шойынкулака.
– Давай заедем сначала в нашу кооперацию?
– В кооперацию, Ты в своем уме? Хочешь, чтобы я деньги на улицу выбросила?
– Душенька, зато коо-пера-ция! Там вещи и дешевы, и хороши, и разные!
– Хорошие вещи, В твоей кооперации, Ты спятил! Ты хоть слышал, чтобы в кооперации были хорошие вещи? Да и вообще есть ли вещи в этой твоей коо-пера-ции, Эх ты, горе начальник!
– Гульжанчик, мы уже подъехали к самым дверям!.. Давай зайдем… по пути… – умолял Шойынкулак. – Недавно прибыли хорошие товары. Только заглянем!
– Что-о? Опять кооперация? Там же вечно толчея, очередь! Не поеду!
– Пойми, Гульжанчик, коо-пера-ция! ЕЕ нужно укреплять!.. Усилять!.. Кооперация – это же мост в социализм!.. Мы должны подавать пример другим… Вместе с тем, так сказать, должны ударить в лоб торговцев-спекулянтов! Вот, Гульжанчик, массы должны…
– Хватит, хватит! Это ведь улица, а не собрание! –Гульжан недовольно ткнула его локтем в бок.
Шойынкулак замолчал и испуганно оглянулся.
– Э, черт! Правда, не собрание! От такой жизни и нервным станешь… Я ведь только что целых два часа объяснил массам значение кооперации… Обрисовал ее задачи… перспективы…
– Не лопочи ерунду!
– А куда же ехать? – покорно спросил Шойынкулак.
– Вези к ташкентским торговцам!
